О книге Анри Труайа "Иностранцы на земле"
| Как то, копаясь в книжках у букиниста, нашел я скромно изданный на испанском языке томик этого писателя под интригующим названием «Иностранцы на земле». Полистал, увидел много русских имен и фамилий, купил, принес домой и прочел, почти не отрываясь. Оказалась эта книга третьим томом большой эпопеи, начинающейся до первой войны еще в России, описывающей переживания большой семьи в военное, революционное и беженское безвременье, при чем действия моего третьего тома происходят уже в Париже. Книга безусловно автобиографична. Чудно описаны сомнения, переживания, горечь русского ученика французской гимназии, где его третируют как предателя и изменника за брест-литовский «похабный» мир. Очень хорошо его детское горе при семейных неурядицах, при наблюдении за тем, как отец, бывший хозяин огромной ткацкой фабрики в России, теряет состояние по вине недобросовестного компаньона и превращается в скромного торговца галантереей. Трогательно и его сочувствие дяде, Александрийскому гусару, доблестному полковнику, ставшему рабочим на автомобильном заводе.  Полковник С. А.Топорков. Книга начинается с приезда полковника в Париж. В первое же воскресенье направился он в церковь и там встретил однополчанина, унтер-офицера, уже обзаведшегося автомобилем-такси и женой француженкой. Отделавшись от последней, унтер приглашает полковника на рюмку водки и пирожок, в тот самый ресторанчик напротив церкви, что существует и поныне. Потом едут они. с лихими виражами, по парижским улицам, во временное пристанище полковника, дом его зятя, отца мальчика, который тоже их однополчанин, т. к. во время войны был «вольнопером» у Бессмертных гусар. Так создалось объединение Александрийцев, возглавляемое старшим — полковником, в которое постепенно вливались и остальные Черные гусары. После многих перипетий полковник осел в Париже и даже выписал из России сестру. Постепенно их маленькая квартира превратилась в полковой музей, где помимо фотографий, указов и послужных списков оказались и чакчиры, сапожки с розетками, черный доломан и фуражка с алым околышем. Были собрания, полковые встречи на праздники, молебны, панихиды. Но время шло и ряды все больше редели.  Почувствовав что и ему близок переход в иной мир, обратился полковник во французский военный музей с предложением передать ему собрание Александрийских реликвий. Французы приехали к нему на квартиру, посмотрели на все имущество, пожали плечами и сказали, что в доме Инвалидов места нет и для французских исторических форм и регалий, а о русских и говорить нечего. Все же, если полковнику это угодно, он может сложить все в ящик, заколотить его и привезти для хранения в каком-нибудь подвале. Так и осталось все собранное на квартире полковника.   Полковник С. А. Топорков с семьёй. Потом скончался и полковник, а среди его однополчан не оказалось никого, способного принять музей и возглавить объединение. И все же музей существовал, а маленькая группа Александрийцев продолжала собираться по праздником, служить молебны и панихиды и петь несравненные песни Черных гусар под водительством сестры полковника, принявшей на себя негласное руководство ячейкой полка, с которой ее связала память о брате. На этом томик кончается к моему огромному огорчению, ибо такого трогательного описания близкой мне жизни русских офицеров в изгнании, я, пожалуй, не встречал. Владимир Бодиско Лев Асланович Тарасов умер в ночь на 3 марта 2007 года.  | |
|
| |
| Просмотров: 2228 | |
| Всего комментариев: 0 | |