В гвардейском запасном кавалерийском полку, в 7 эскадроне или, как мы называли "Лейб-Драгунском", в 1902 году произошло небывалое происшествие: "по­бег на родину" коня Донской ремонтной комиссии.

С прибывшей в конце июля партией лошадей, из ремонтной кавалерийской комисии, в числе дон­ских красавцев гнедой масти, в 7-й эскадрон был назначен конь, о котором и идет речь: форменный дьявол. Каким образом конь хотя бы отчасти не был укрощен после трех лет пребывания в табунах за­донских степей, не могу себе объяснить.

Присутствуя за время моей службы три раза в различных комиссиях по покупке лошадей моло­дого ремонта, мне никогда не приходилось видеть столь дикой, злой твари, как полученная эскадроном "при­ятная лошадка". Как могли наши наездники, при по­грузке купленных лошадей, погрузить в вагон "Дья­вола" — недоумеваю.

Конь, с трудом препровожденный в конюшню эскадрона, был поставлен, как и его земляки, в от­веденный ему станок, не пришедшийся ему по вкусу. Да и его соседи не понравились ему, и началась ба­талия передними и задними ногами, с явным жела­нием покинуть предоставленное ему помещение.

Освобожденный офицерский денник, в конце конюшни, был назначен "Дьяволу", куда его и вогнали, привязав на короткий чумбурный повод и цепь. Любитель сильных ощущений, прикомандированный к полку поручик Александрийского гусарского полка, С. П. Зыков, 

младший офицер эскадрона, смелый и очень сильный человек, решил взять коня в оборот и привести его в надлежащий вид.

За прошедшую неделю с небольшим, уже несколько чинов эскадрона ходили с повязками от укуса лошади и изрядно прихрамывали. Сладу с ним не было. Кор­мить приходилось, не входя в денник, а опуская корм через соседний станок на веревке. Поили из ведра, которое тем же путем опускали в кормушку.

С отъездом поручика Зыкова на театр военных действий, в Манджурию, никто из чинов эскадрона не пробовал заменить офицера, никогда конь не вы­водился из денника, это было совершенно невозмож­но, назначить кого-либо для ухода и начала про­ездки было попросту неловко и стыдно.

Осень стояла в том году теплая, и в конюшнях не запирали входных дверей с улицы, денник же, как я уже упомянул, находился на самом краю про­хода в этой половине. Месяца через два-три, оброс­ший конь с дикими, злыми глазами решил покинуть свое скучное заключение и, ночыо, выломав доски, оторвав часть цепи и недоуздка, вышел на свет Бо­жий.

Дневальный по конюшне не слышал шума взлома денника, находясь, вероятно, на дальнем конце другого взвода в конюшне, а, возможно, и крепчайшим обра­зом спал на душистом сене, что, к стыду сказать, бывало с такими уставшими дневальными, и лишь утром, обходя станки лошадей, заметил свершившийся погром и отсутствие коня в деннике.

Доложили дежурному, а сей последний вахмистру и все приняли деятельное участие в первоначальных поисках, но все меры оказались тщетными: конь "в самовольной отлучке".

Дав знать во все окружающие деревни и в гор. Новгород о принятии мер к задержанию казенной лошади и, не получив ни с какой стороны благо­приятного ответа, полк приказом по полку исклю­чил из списков "бежавшего".

Прошло, вероятно, недели две-три, об этом исклю­чительном случае перестали говорить, но зато люди 7-го эскадрона благословляли судьбу за избавление от "Дьявола".

Долгое время никаких сведений не поступало от полиции уезда, но в глухую уже осень пришла офи­циальная бумага с Дона о том, что, проданный в ре­монт, конь номер такой-то обнаружен в одном из та­бунов с тавром полка под шеей и болтавшимся куском цепи под оголовьем.

Распоряжением Управления по ремонтированию Армии, "беглец" был оставлен владельцу, а взамен него получен другой конь.

Кончая описание этого случая, могу сказать, что долго обсуждался вопрос, каким колоссальным чу­тьем обладал конь, если он смог добраться до "ро­дины", преодолев сотни верст и массу препятствий на пути, одно из которых, наиважнейшее, было пе­реплыть реку Волхов, так как стоянка полка нахо­дилась за рекой, а мостов через нее было два: Нико­лаевской жел. дороги и в центре города, через ко­торые лошадь, безусловно, не смогла бы пройти не­замеченной. Да и по пути следования на много сот верст, каким чутьем она должна была обладать, чтобы обходить населенные пункты, города и большие де­ревни!

По заключении мира, в 1905 году, поручик Зыков приехал в полк проститься, так как он, по просьбе Императрицы Александры Феодоровны, был оставлен в Александрийском полку и, спросив командира эскадрона, удалось ли мало-мальски укротить его зверя, был немало поражен происшедшим.

К сожалению, журнал "Вестник Конницы" в те го­да еще не выходил, и на его страницах не было сооб­щено о "побеге коня на родину".